Роботы утренней зари [ Сборник] - Айзек Азимов

Бейли вздохнул, и его унылое лицо стало еще печальнее.

— Напомню вам, мистер Гремионис, что вам нечего скрывать и что вы хотите убедить меня в своей невиновности, а я, в свою очередь, должен убедить в этом Глэдию. Так что скажите, давно ли вы знакомы с доктором Василией. Если не знакомы, так и скажите… но с моей стороны честно будет сказать вам: доктор Василия утверждает, что вы знаете ее и знаете настолько хорошо, что предлагали себя ей.

Гремионис скорбным и дрожащим голосом сказал:

— Не знаю, почему люди делают из этого что-то особенное. Предложить — дело вполне естественное и никого другого не касается. Вы землянин, вот вы и поднимаете шум вокруг этого.

— Как я понял, она не приняла вашего предложения.

— Принять или отказать — целиком ее дело. Были такие, что предлагали себя мне, а я отказывал. Подумаешь, какая важность.

— Ну, ладно. Давно вы знакомы с ней?

— Лет пятнадцать.

— Вы знали ее, когда она жила у доктора Фастольфа?

— Тогда я был мальчишкой, — покраснев, сказал Гремионис.

— Как вы с ней познакомились?

— Когда я закончил обучение как личный художник, меня пригласили сделать дизайн ее гардероба. Ей понравилось, и она стала пользоваться моими услугами — исключительно в смысле одежды.

— Не по ее ли рекомендации вы получили свое положение официального личного художника для членов Института?

— Она признавала мою квалификацию. Меня проверили другие, и я добился положения согласно моим достоинствам.

— Она рекомендовала вас?

— Да, — неохотно признал Гремионис.

— И вы только из благодарности предложили ей себя?

Гремионис скорчил гримасу: — Это отвратительно! Только землянин мог подумать такое. Мое предложение означало только, что мне было приятно его сделать.

— Из-за того, что она привлекательна и сердечна?

— Ну, — нерешительно сказал Гремионис, — я бы не сказал, что она сердечна. Но, конечно, привлекательна.

— Мне сказали, что вы предлагаете себя всем без разбора.

— Это вранье. Кто это сказал?

— Не знаю, стоит ли мне отвечать на этот вопрос. Как вы думаете, если я стану ссылаться на вас как на источник некрасивой информации, вы будете со мной откровенны?

— Ну, ладно, кто бы ни сказал — он соврал.

— Может, это было просто драматическое преувеличение. Вы многим предлагали себя до доктора Василии?

Гремионис отвел глаза.

— Одной или двум. Ничего серьезного.

— А доктор Василия была для вас чем-то серьезным?

— Ну…

— Как я понял, вы предлагали ей себя несколько раз, что полностью противоречит аврорским обычаям.

— Ох, аврорские обычаи… — яростно начал Гремионис. — Послушайте, мистер Бейли, могу я говорить с вами конфиденциально?

— Да. Все мои вопросы имеют целью уверить меня, что вы не имеете отношения к смерти Джандера. Как только я буду удовлетворен, можете быть уверены, что я сохраню в тайне все ваши замечания.

— Вот и хорошо. Тут нет ничего плохого, ничего такого, чего я бы стыдился. Просто у меня было сильное тайное чувство, и я имею на него право, верно?

— Абсолютно верно.

— Видите ли, у меня ощущение, что секс всего лучше, когда между партнерами глубокая любовь или привязанность.

— Я думаю, что это совершенно правильно.

— И тогда не нужно никого другого, как вы думаете?

— Вполне вероятно.

— Я всегда мечтал найти отличную партнершу и больше не искать никого. Это называют моногамией. На Авроре она не существует, но на некоторых других планетах есть. И на Земле тоже, мистер Бейли?

— В теории, мистер Гремионис.

— Вот этого я и хочу. Я искал несколько лет. Время от времени я занимался сексом и, я бы сказал, чего-то не хватало. Затем я встретил доктора Василию, и она сказала мне… знаете, люди часто откровенны со своими личными художниками, потому что это очень личная работа…

— Ну, ну, продолжайте.

Гремионис облизал губы.

— Если то, что я скажу, выйдет наружу — я пропал. Она сделает все, чтобы я не получал больше заказов. Вы уверены, что все это относится к делу?

— Уверяю вас, что оно может оказаться исключительно важным.

— Ну… — Гремионис не выглядел полностью убежденным — из кусочков того, что рассказывала мне доктор Василия, я собрал факт, что она… — его голос упал до шепота: — Она — девственница.

— Понятно, — спокойно сказал Бейли. Он вспомнил, что, по уверению Василии, отказ отца искалечил ей жизнь, и лучше понял ее ненависть к отцу.

— Это возбудило меня. Мне казалось, что я мог бы иметь ее для себя одного и сам не хотел бы никого другого. Не могу объяснить, как много это значило для меня. Это сделало ее в моих глазах сияюще-прекрасной, и я в самом деле очень хотел ее.

— И вы предложили ей себя?

— Да.

— И не один раз. Вас не обескураживал её отказ?

— Это как раз подтверждало ее девственность и заставляло меня желать ее еще больше. Меня как раз и Возбуждало, что этого нелегко добиться. Я не могу объяснить, но надеюсь, что вы понимаете.

— Да, прекрасно понимаю. Но наступило время, когда вы перестали предлагать себя доктору Василии?

— Да.

— И начали предлагать себя Глэдии?

— Да.

— Неоднократно.

— Да.

— Почему такая перемена?

— Доктор Василия в конце концов дала ясно понять, что у меня нет никаких шансов, затем появилась Глэдия, а она очень похожа на доктора Василию, и… и… Так оно и случилось.

— Но Глэдия не девственница. Она была замужем на Солярии, и здесь, на Авроре, как я слышал, экспериментировала довольно широко.

— Это я знал, но она… прекратила. Она ведь солярианка и плохо понимает аврорские обычаи. Но она прекратила, потому что ей не нравится, как она говорит «неразборчивость».

— Она сама говорила вам это?

— Да. На Солярии принята моногамия. Глэдия не была счастлива в браке, но она привыкла к этому обычаю и не нашла радостей в аврорской манере, когда познакомилась с ней, да и в моногамии, которой я хочу — тоже. Вы понимаете?

— Да. Но как вы встретились с ней впервые?

— Просто увидел. Когда она приехала на Аврору, романтическая беженка с Солярии, это показывалось по гиперволновой программе. И она участвовала в этом фильме…

— Да, да. Но ведь было что-то еще?

— Не понимаю, чего вы еще хотите.

— Ну, попробую догадаться. Когда доктор Василия отказала вам навсегда, она не намекнула вам на альтернативу для вас?

Гремионис закричал, неожиданно вспылив:

— Василия сказала вам это?

— Не такими словами, но я думаю, что случилось именно так. Не говорила ли она вам, что было бы полезно посмотреть на новоприбывшую молодую леди с Солярии, которая стала подопечной доктора Фастольфа? Не говорила ли вам доктор Василия, что по общему мнению, эта молодая леди очень похожа на нее, только моложе и сердечнее? Короче говоря, не советовала ли вам доктор Василия переключить внимание с нее на Глэдию?